Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
Конечно, надо иметь разум. Если бы т. Андрианов не был карьеристом, а более вдумчивым, более партийным, он мог бы не допустить этого дела. В последние годы товарищ Сталин в результате болезни часто менял свое мнение, у него часто менялись настроения. В поведении товарища Сталина в последнее время, вследствие высокого кровяного давления, появлялось немало странностей, чрезмерная подозрительность и раздражительность. Этим пользовались авантюристы типа Берия и Абакумова. Андрианов тоже писал гнусные записки, подливал горючее. Он также сыграл плохую роль в этом деле. Если бы он попытался трезво оценить обстановку и правильно доложить, то это «дело», может быть, и не возникло бы.
В связи с этим уместно вспомнить такой случай. В конце 1949 года товарищ Сталин предложил мне переехать на работу в Москву. Он тогда мне сказал: «Товарищ Хрущев, плохие у нас дела в Москве и Ленинграде. Очень озабочена партия. В Ленинграде провал, там оказались враги народа». Товарищ Сталин верил в то, что в Ленинграде орудовали враги. «В Московской организации Попов провалился, – говорил товарищ Сталин. – Смотрите, что он творил. Видимо, придется Вам перейти в Москву. Надо, чтобы Ленинградская и Московская организации были верной опорой партии. Вам придется перейти в Москву». Я говорю: «С большим удовольствием. 13 лет проработал на Украине, надо и честь знать». (Смех. Аплодисменты.)
Через некоторое время, после переезда в Москву, товарищ Сталин присылает мне анонимное заявление, написанное в адрес лично Сталина. В этом заявлении написано, что Попов является заговорщиком, что с ним в заговоре заодно некоторые секретари райкомов, называют фамилии, указывалось, что Попов готовит в Москве переворот с целью захвата власти. Стоило мне, прочитав это заявление, сказать товарищу Сталину, что заявление серьезное, надо проверить, сразу было б поручение Абакумову провести следствие и было бы новое дело. Но я, признаюсь, грешен, затянул ответ. Я считал, пусть переварится, уляжется у него, у товарища Сталина, впечатление от этого письма. Через некоторое время он спрашивает меня: «Я передавал письмо относительно Попова, как ваше мнение?» Я говорю: «Это больной какой-то написал. Разве можно поверить, что Попов готовит заговор, это чепуха!» – «А как секретари райкомов?» – спрашивает т. Сталин. – «Секретари райкомов есть хорошие, есть плохие». – «Значит, ничего нет?» – «Нет, – отвечаю, – я не верю. Попов дурак, но что он не заговорщик, в этом никакого сомнения нет». Больше к этому вопросу тов. Сталин не возвращался.
Думаю, что у товарища Сталина был разговор с т. Андриановым о бывших ленинградских руководителях. И если бы так поступил Андрианов, никакого бы дела не было. Это точно. Здесь могут сказать: значит, Андрианов является главным виновником. Думаю, что такого вывода нельзя делать. Андрианов, конечно, карьерист. Он видел, что у Сталина кипит, что у него возникают подозрения в результате доклада Абакумова. Андрианов вместо того, чтобы трезво оценить и взвесить ответственность за свои слова, начал подбрасывать горючего, начал подогревать. Он посылал немало гнусных записок, в этом он гнусный человек, оказался плохим коммунистом, хотя он и член Центрального Комитета партии. В этом его большая вина. Вы скажете, следует за это исключить Андрианова из партии и наказать его. Я думаю, что этого не следует делать. Если за ленинградские дела наказать Андрианова, то, ей-богу, вы скажете – вот нашли с кого спросить. Уж вы себя лучше накажите. Вы больше имели возможности подать свой голос. Надо небольшой холодный душ принять, спокойно оценить обстановку с тем, чтобы, исправляя ошибки и глупости, не допустить новых ошибок, новых перегибов.
Центральный Комитет партии принял свое решение. Но, товарищи, пусть каждый из нас соображает, анализирует, как его лучше выполнить, как лучше исправить ошибки. Нам нужно, чтобы каждый коммунист сделал правильные выводы из этого правильного решения, которое принято Центральным Комитетом в интересах партии, которое еще больше укрепляет Ленинградскую партийную организацию и партию в целом. (Аплодисменты.)
Пересматривая дела об исключенных из партии, надо эту работу проводить вдумчиво, чтобы принять правильное решение и восстановить тех, кто этого достоин. Приведу такой пример. В связи с ленинградским делом снят с работы и осужден Куприянов – бывший секретарь ЦК Карело-Финской республики. Узнав, что его арестовали по ленинградскому делу, я сказал т. Руденко: «Прошу пересмотреть дело Куприянова». Он через несколько дней говорит: «Надо подумать». – «Что же тут думать, – спрашиваю, – мне хорошо известно, что он арестован по ленинградскому делу». – «Верно, – говорит т. Руденко, – по ленинградскому делу, но он в лагере снюхался с преступниками, с белогвардейцами, он разговаривает там языком бандитов, белогвардейцев». Тов. Руденко правильно ставит вопрос. Если он быстро пошел на сговор с белогвардейцами, нашел общий язык с классовым врагом, то у него нутро гнилое. Его давно надо бы из ленинградского «дела» исключить, гнилой человек оказался. А разве других Куприяновых нет? Есть. И у вас они есть. Поэтому, товарищи, будьте осторожны. Большая ответственность лежит на всех нас.
Наша партия добилась больших побед, руководствуясь учением марксизма-ленинизма. Но нельзя успокаиваться, надо повышать ответственность всех коммунистов в борьбе за новые успехи в коммунистическом строительстве. Меня спрашивают, когда мы перестанем рассматривать анонимные письма. Мы их мало рассматриваем. Но другой раз на сотню анонимных писем бывает заявление, которое помогает разоблачать преступления. Бывает так, что у человека не хватает духа подписаться. Он воюет с безобразиями, напишет анонимное письмо, а вы формально, только на том основании, что оно не подписано, отбросите, а завтра выяснится, что это был серьезный сигнал для партии и государства. Надо с умом подходить. Нельзя допускать, чтобы по клеветническим, непроверенным письмам обвиняли честных работников. Я думаю, что коммунисты, которые не формально подходят, разберутся, где наносное, а где зерно правды.
Спрашивают: почему до настоящего времени органы МВД еще не на все участки, не ко всем делам допускают прокурора? Это неверно. Сейчас прокурор имеет право и должен контролировать все дела. Центральный Комитет партии придает большое значение укреплению советской законности и поднимает роль прокуратуры.
Товарищ спрашивает: как расценивать поступки коммунистов Попкова, Вознесенского и других, которые подписали вымышленные сфальсифицированные документы. Не является ли это малодушием? Об этом, товарищи, сейчас нам трудно судить. Вы слышали то, что говорил прокурор. Условия были адские, и, может быть, человек был доведен до такого состояния, что думал, пусть лучше расстреляют, поэтому и наговорил на себя. Конечно, с точки зрения партийной морали они поступили неправильно. Есть и стойкие коммунисты. Возьмите, например, Кедрова. Вы читали обвинительное заключение. Старый большевик, член партии с 1903 года. Как его ни били, расстреляли его, но он ложных показаний на себя не дал. Но такой характер, как Кедров, не каждый имеет.
Спрашивают: когда будет объявлено решение о Сталинских премиях? На это дам самый мудрый ответ: когда все будет готово, тогда и будет объявлено.
Есть записка, в которой товарищ предлагает разобраться в делах 1937–38 гг., когда происходило избиение кадров. Недавно ЦК создал комиссию для рассмотрения этих дел. Мы знаем, что в те годы пострадали некоторые работники незаслуженно и есть люди, которые достойны, чтобы их дела пересмотрели. Комиссия рассмотрит. Но это большая и сложная работа. Некоторых лиц уже освободили. Месяц тому назад освободили Снегова, члена партии с 1917 г., который работал заворгом Мариупольского окружкома. Он просидел 16 лет. Он прислал в ЦК письмо, просил у меня приема, и я беседовал с ним. Он мне рассказывал, что его судили пять раз. Он вынужден был дать на себя показания во вредительстве. Он признался, что написал вредительскую книжку. Я, говорит, это сделал для того, чтобы скорее мое дело попало в суд. Когда предъявили в суде обвинение на основании его признаний, он обратился к судьям и сказал: возьмите эту книжку и прочтите, я за каждую букву и запятую ручаюсь. После этого решили передать дело на доследование и так передавали на доследование пять раз. Осудили его напрасно. Видимо, не один Снегов такой, есть и другие.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
